Широкой известностью пользуется церемония, происходившая на озере Гуатавита, которая дала начало знаменитой легенде об эльдорадо. Наследник царя, взойдя на престол, должен был немедленно отправиться к священному озеру, чтобы принести в жертву племенным богам золотой песок, украшения и другие вещи. Как новоявленный монарх, так и сопровождающие его высокопоставленные сановники участвовали на этом торжестве, надев на себя золотые короны, браслеты, чагуалы (нагрудники), серьги, а также украшения из перьев разнообразной яркой расцветки.
Благодаря хронисту начала XVII века Хуану Родригесу Фрейле мы располагаем красочным описанием церемонии на озере Гуатавита, изобилующим деталями, заимствованными из устного рассказа племянника царя, носившего то же имя, что и озеро, и бывшего касиком округи в то время, когда знаменитый колумбийский хронист писал свое сочинение. Приводим ниже некоторые отрывки из этого описания, в которых автор упоминает о ювелирных изделиях, используемых туземными монархами в связи с подобными праздниками. Эти упоминания помогут при определении некоторых предметов, найденных на той же самой территории.
"Церемония состояла в том, что на этом озере из тростника строился большой плот, который украшали как только могли; на плот ставили четыре жаровни, в которых сжигалось большое количество моке, то есть местного благовония, а также скипидара, смешанного со многими иными ароматичными веществами.
В то время озеро было круглым, очень большим и таким глубоким, что в нем мог бы плавать корабль с низкой осадкой. По берегам озера скоплялись несметные толпы мужчин и женщин в украшениях из перьев, чагуалы и в золотых коронах. Вокруг разводилось множество огней; и в то время, когда благовония начинали жечь на плоту, их сжигали также на земле в таком количестве, что дым мог даже затмить дневной свет.
В этот момент наследника раздевали донага, кожу его намазывали клейкой землей и осыпали его золотым песком и золотым порошком так, что он оказывался полностью покрыт слоем золота. Затем помещали на плот, на котором он находился стоя, а у его ног складывали гору золота и изумрудов, которые жертвовались божеству. Вместе с ним на плот всходили из числа его подданных четыре наиболее знатных касика, наряженные в украшения из перьев, золотые короны, браслеты, нагрудники и серьги. Они также были обнажены, и у каждого из них имелось собственное подношение богам.
Как только плот отплывал от берега, начинали звучать музыкальные инструменты и крики толпы заполняли долины и горы. И этот шум продолжался до тех пор, пока плот не достигал середины озера, откуда с помощью флага подымался сигнал к молчанию.
Индеец, покрытый золотом, совершал свое жертвоприношение, бросая в воду все имевшееся при нем золото, а сопровождающие его касики делали то же самое; закончив эти действия, они опускали флаг, который был поднят все время, пока шло жертвоприношение. И когда плот направлялся к берегу, вновь начинались крики, игра на волынках и фаготах, а также танцы и пляски на их манер. Такова была церемония, во время которой наследник признавался в качестве господина и князя".
Этот же автор повествует о том, что в храме, находившемся на земле старого касика Убакэ, который был отобран при жизни хрониста священником Франсиско Лоренсо, прибегшим для этого к тысяче уловок и хитростей, было найдено большое число различных ювелирных изделий.
"...Он нашел четыре котла, полные небольших сантильо, изображавших людей, фигурок птиц, стрел и других изображений, причем все это было из золота. И хотя отец Франсиско Лоренсо заявил о присвоении золотых вещей на три тысячи песо, каковые и предъявил, молва гласит о более чем шести тысячах песо".
Помимо религиозной символики и эстетической ценности золото имело для индейцев значение и в других отношениях: короны из золота водружались на головы вождей, символизировали их гражданскую и религиозную власть. Эти же предметы сами по себе были выражением власти и воли касиков до такой степени, что, переместившись в какой-либо район своих владений без этих атрибутов, они не могли рассчитывать на повиновение со стороны своих подданных. Выше процитированный хронист, рассказывая о политических противоречиях между правителем Боготы и касиком Гуатавиты, пишет:
"...Гуатавита встревожился и немедленно приказал своим военачальникам собрать две тысячи воинов для охраны своей персоны и предупредить их о том, чтобы они находились в полной боевой готовности. Кроме того, он послал двух кэмэ, которые, как я уже говорил, являются скороходами, хотя на этот раз они выполняли обязанности послов, снабдил их двумя золотыми коронами, которые считались у них знаками власти и царской принадлежностью. Эти послы были направлены к Боготе, чтобы они предстали перед ним на третий день в сопровождении военачальников".
Церемония, описанная на предыдущих страницах, организовывалась с целью отправления культа племенных богов, в частности тех, которые обитали в глубине озера. Согласно древней легенде, Гуатавита был раньше одним из самых могучих и богатых муискских касиков, пользовавшихся плодородием земли и особенно искусством его подданных в деле обработки золота. Их изделия завоевали большую известность во всех провинциях расселения муисков. Случилось так, что главная жена касика Гуатавиты была обвинена в супружеской неверности. Предполагаемая преступница была приговорена оскорбленным князем и его помощником к позорному наказанию. Подавленная жестокой формой мести и не в силах вынести позора, она схватила в объятия свою малолетнюю дочь и, вырвавшись из окружения, убежала к озеру, и его холодные воды вскоре поглотили несчастную мать и ее дочь. Узнав о разыгравшейся трагедии, касик, сожалея о своем чересчур жестоком решении, приказал верховному жрецу, жившему на берегу священного озера, опуститься на дно, найти тела несчастных и с помощью магии вернуть их к жизни. Однако все попытки выполнить приказ правителя оказались тщетными. Осветив дно факелами, жрец увидел, что жена касика венчается с жившим в озере драконом, выевшим глаза у девочки, лежащей неподвижно. С тех пор озеро Гуатавита стало ареной особых ритуалов и церемоний почитания жены касика, которая время от времени появлялась на волнах и через жрецов, охраняющих эту святыню, возвещала о добрых и дурных событиях, ожидавших племя.
Широко известные легенды об эльдорадо, о золотых дарах вышли за пределы границ муисков и достигли далеких пределов Центральных Анд, земель Инки, где ее услышали солдаты конкистадора Себастьяна де Белалкасара. Она послужила поводом для похода на север, в земли Южной Колумбии.
Легенды, ставшие побудительной причиной многочисленных экспедиций в разных районах Америки, возникли еще в начале XVI века, то есть еще до того, как отряды Гонсало Хименеса де Кесады вышли к реке Магдалена, и до того, как воинственно настроенные солдаты Белалкасара достигли отрогов Центрального Колумбийского массива. Хуан Фриеде связывает возникновение этих легенд с первыми сообщениями об открытии огромных богатств в Перу, которые потрясли воображение испанских колонистов, осевших на Антильских островах в ожидании новых возможностей для вылазок в континентальные земли Америки. Фриеде в связи с этим пишет:
"Тайна, какой Эрнандо Писарро окружил свою поездку в Испанию с добычей, полученной в результате смерти Атауальпы, его отказ от захода в порт Санто-Доминго и от выхода на землю даже в порту Ягуана вызвали еще больший взлет фантазии конкистадоров. Столь неодолимым было стремление к походам, что сразу на почве немногих и неточных географических данных той эпохи возникла легенда о "Дорадо", чудесной стране, расположенной где-то между Перу и Рио-Плата и способной помочь им немедленно покончить с бедностью. Даже сам Королевский Совет не сомневается в подлинности этого "Дорадо"... и заявляет, что в "соответствии с широтами и высотами" оно находится в "местности, расположенной напротив островов Куба и Пуэрто-Рико, если отправиться от этого острова строго на юг". Королевский Совет, не колеблясь, готов дать разрешение на организацию экспедиции численностью в четыреста человек для поисков "Дорадо" после того, как будут проведены "многочисленные беседы с лоцманами". Однако "Совет по делам Индий" эту экспедицию запретил".
Даже сегодня люди, живущие близ озера Гуатавита и других озер, придерживаются фантастических поверий о существовании гигантских змей, которых время от времени можно увидеть в образе чудовищ на озере.
М. Триана, изучавший культуру чибча, рассматривая легенду о Бачуэ, также приводит подобные легенды.
"Роль дракона или змеи как хозяина озер выступает в ряде второстепенных легенд и продолжает существовать в народном воображении в течение четырех веков христианской цивилизации в качестве неумирающего реликта нации. Убежденность современного крестьянина в том, что в озере имеются уснувшие чудовища, которых можно разбудить громким криком и чей ответ, звучащий эхом в горах, стоящих вокруг озера, напоминает голос оракула, есть не что иное, как невольное обращение к водяному божеству, персонифицированному предками в образе матери Бачуэ и вещей жены касика Гуатавиты".
В первые же годы после завоевания Нового Королевства (территории, ныне входящие в состав Колумбии) испанская корона заключила соглашения со многими колонистами об осушении озера. И в наши дни эта жемчужина природы, овеянная легендами, уходящими в глубь мифологии чибча и народные поверья современности, продолжает оставаться объектом беспочвенных спекулятивных расчетов многих авантюристов. Первым в середине XVI века осушение озера предложил провести хронист Педро Сьеса де Леон. В своем труде "Война салинас" он пишет следующее: "В этой провинции Богота имеется огромное озеро, и если Ваше Величество приказали бы осушить его, то Вы добыли бы там большое количество золота и изумрудов, которые в древности были брошены туда индейцами".
22 сентября 1562 года было подписано соглашение с Антонио де Сепульведой, согласно которому следовало осушить озеро и добыть в пользу подписавших сторон огромные богатства, покоящиеся в его глубине.
В разъяснительных статьях соглашения особо оговаривалась цель "добычи золота, серебра и жемчуга, которые имеются в озере Гуатавита, входящем в состав Нового Королевства, а также в горе, находящейся рядом с селением Гуатавита, где, как говорят, был уака или храм".
Антонио де Сепульведе разрешалось получить на Зеленом Мысу: "100 заступов со стальными наконечниками, 50 стальных полос, 200 мотыг, 100 мачете, садовых ножей и каменотесных молотков, 6 кинталей (кинталь - 46 кг) железа, один кинталь стали, 6 кинталей специального оборудования, 50 буров. Разрешение на вывоз рабов и лодок-каноэ из Картахены. Срок действия привилегий - 8 лет".
В свою очередь Сепульведа обязывался внести в казну сумму в пятьсот дукатов, а также четвертую часть добытых богатств, если их стоимость не превысит пятьдесят тысяч песо; "если же будет добыто больше - то половину". Антонио де Альседо сообщает, что некий Эрнан Перес был первым, кто серьезно попытался исследовать озера с целью поисков богатств.
"Провинция и озеро, находящееся в ней, имеют одно название. Озеро славится огромными богатствами, которые бросали в него индейцы в знак поклонения ему, в результате чего испанцы получили большую выгоду. Озеро находится среди почти отвесно стоящих скал, представляя собою как бы чашу, окружностью в одну лигу. Оно очень глубокое, вода прозрачная и чистая, потому что все, что бросают в него, оно вновь выбрасывает на берег, где индейцы имели раньше свои знаменитые храмы. Эрнан Перес де Кесада был первым, кто попытался немного спустить воду из озера, и он сразу обнаружил драгоценности на сорок песо.
Немного спустя то же самое предпринял Антонио де Сепульведа, который получил гораздо большую выгоду, а также очень дорогой изумруд. Подобная операция повторялась затем несколько раз, и она всегда приносила доход. Озеро находится в пятнадцати лигах к востоку от Токаимы".
Кроме Гуатавиты и другие озера считались местом жительства божеств и оборотней и поэтому пользовались почитанием и поклонением. В их числе озера Сиеча, Фукене; оба они считаются обителью бога Фо; затем идут озера Игуаке, Теусака, Тота, Чисака и так называемый Колодец Донато.
Все они пережили судьбу озера Гуатавита и стали объектом жадности и стяжательства искателей драгоценностей, которые начиная со времен завоевания Колумбии европейцами вторгаются в эти святыни обуреваемые лихорадкой поиска богатств. Многие из них нашли здесь бедность и даже смерть. Так, озеро Сиеча было обследовано неким Матосом еще в колониальный период, а затем в 1870 году Энрике Урданетой и Хорхе Кровтером.
Они погибли в подкопе, который рыли с целью отвести воду из озера. В 1880 году попытку осушения озера Тота (после изучения структуры его дна) сделал Мигэль Триана. В последние годы современные предприниматели намерились в поисках источников золота нарушить священный покой озера Гуатавита. Однако сегодня священные озера охраняются законом, который предусматривает сохранение и защиту исторического наследия нации.
Благодаря хронисту начала XVII века Хуану Родригесу Фрейле мы располагаем красочным описанием церемонии на озере Гуатавита, изобилующим деталями, заимствованными из устного рассказа племянника царя, носившего то же имя, что и озеро, и бывшего касиком округи в то время, когда знаменитый колумбийский хронист писал свое сочинение. Приводим ниже некоторые отрывки из этого описания, в которых автор упоминает о ювелирных изделиях, используемых туземными монархами в связи с подобными праздниками. Эти упоминания помогут при определении некоторых предметов, найденных на той же самой территории.
"Церемония состояла в том, что на этом озере из тростника строился большой плот, который украшали как только могли; на плот ставили четыре жаровни, в которых сжигалось большое количество моке, то есть местного благовония, а также скипидара, смешанного со многими иными ароматичными веществами.
В то время озеро было круглым, очень большим и таким глубоким, что в нем мог бы плавать корабль с низкой осадкой. По берегам озера скоплялись несметные толпы мужчин и женщин в украшениях из перьев, чагуалы и в золотых коронах. Вокруг разводилось множество огней; и в то время, когда благовония начинали жечь на плоту, их сжигали также на земле в таком количестве, что дым мог даже затмить дневной свет.
В этот момент наследника раздевали донага, кожу его намазывали клейкой землей и осыпали его золотым песком и золотым порошком так, что он оказывался полностью покрыт слоем золота. Затем помещали на плот, на котором он находился стоя, а у его ног складывали гору золота и изумрудов, которые жертвовались божеству. Вместе с ним на плот всходили из числа его подданных четыре наиболее знатных касика, наряженные в украшения из перьев, золотые короны, браслеты, нагрудники и серьги. Они также были обнажены, и у каждого из них имелось собственное подношение богам.
Как только плот отплывал от берега, начинали звучать музыкальные инструменты и крики толпы заполняли долины и горы. И этот шум продолжался до тех пор, пока плот не достигал середины озера, откуда с помощью флага подымался сигнал к молчанию.
Индеец, покрытый золотом, совершал свое жертвоприношение, бросая в воду все имевшееся при нем золото, а сопровождающие его касики делали то же самое; закончив эти действия, они опускали флаг, который был поднят все время, пока шло жертвоприношение. И когда плот направлялся к берегу, вновь начинались крики, игра на волынках и фаготах, а также танцы и пляски на их манер. Такова была церемония, во время которой наследник признавался в качестве господина и князя".
Этот же автор повествует о том, что в храме, находившемся на земле старого касика Убакэ, который был отобран при жизни хрониста священником Франсиско Лоренсо, прибегшим для этого к тысяче уловок и хитростей, было найдено большое число различных ювелирных изделий.
"...Он нашел четыре котла, полные небольших сантильо, изображавших людей, фигурок птиц, стрел и других изображений, причем все это было из золота. И хотя отец Франсиско Лоренсо заявил о присвоении золотых вещей на три тысячи песо, каковые и предъявил, молва гласит о более чем шести тысячах песо".
Помимо религиозной символики и эстетической ценности золото имело для индейцев значение и в других отношениях: короны из золота водружались на головы вождей, символизировали их гражданскую и религиозную власть. Эти же предметы сами по себе были выражением власти и воли касиков до такой степени, что, переместившись в какой-либо район своих владений без этих атрибутов, они не могли рассчитывать на повиновение со стороны своих подданных. Выше процитированный хронист, рассказывая о политических противоречиях между правителем Боготы и касиком Гуатавиты, пишет:
"...Гуатавита встревожился и немедленно приказал своим военачальникам собрать две тысячи воинов для охраны своей персоны и предупредить их о том, чтобы они находились в полной боевой готовности. Кроме того, он послал двух кэмэ, которые, как я уже говорил, являются скороходами, хотя на этот раз они выполняли обязанности послов, снабдил их двумя золотыми коронами, которые считались у них знаками власти и царской принадлежностью. Эти послы были направлены к Боготе, чтобы они предстали перед ним на третий день в сопровождении военачальников".
Церемония, описанная на предыдущих страницах, организовывалась с целью отправления культа племенных богов, в частности тех, которые обитали в глубине озера. Согласно древней легенде, Гуатавита был раньше одним из самых могучих и богатых муискских касиков, пользовавшихся плодородием земли и особенно искусством его подданных в деле обработки золота. Их изделия завоевали большую известность во всех провинциях расселения муисков. Случилось так, что главная жена касика Гуатавиты была обвинена в супружеской неверности. Предполагаемая преступница была приговорена оскорбленным князем и его помощником к позорному наказанию. Подавленная жестокой формой мести и не в силах вынести позора, она схватила в объятия свою малолетнюю дочь и, вырвавшись из окружения, убежала к озеру, и его холодные воды вскоре поглотили несчастную мать и ее дочь. Узнав о разыгравшейся трагедии, касик, сожалея о своем чересчур жестоком решении, приказал верховному жрецу, жившему на берегу священного озера, опуститься на дно, найти тела несчастных и с помощью магии вернуть их к жизни. Однако все попытки выполнить приказ правителя оказались тщетными. Осветив дно факелами, жрец увидел, что жена касика венчается с жившим в озере драконом, выевшим глаза у девочки, лежащей неподвижно. С тех пор озеро Гуатавита стало ареной особых ритуалов и церемоний почитания жены касика, которая время от времени появлялась на волнах и через жрецов, охраняющих эту святыню, возвещала о добрых и дурных событиях, ожидавших племя.
Широко известные легенды об эльдорадо, о золотых дарах вышли за пределы границ муисков и достигли далеких пределов Центральных Анд, земель Инки, где ее услышали солдаты конкистадора Себастьяна де Белалкасара. Она послужила поводом для похода на север, в земли Южной Колумбии.
Легенды, ставшие побудительной причиной многочисленных экспедиций в разных районах Америки, возникли еще в начале XVI века, то есть еще до того, как отряды Гонсало Хименеса де Кесады вышли к реке Магдалена, и до того, как воинственно настроенные солдаты Белалкасара достигли отрогов Центрального Колумбийского массива. Хуан Фриеде связывает возникновение этих легенд с первыми сообщениями об открытии огромных богатств в Перу, которые потрясли воображение испанских колонистов, осевших на Антильских островах в ожидании новых возможностей для вылазок в континентальные земли Америки. Фриеде в связи с этим пишет:
"Тайна, какой Эрнандо Писарро окружил свою поездку в Испанию с добычей, полученной в результате смерти Атауальпы, его отказ от захода в порт Санто-Доминго и от выхода на землю даже в порту Ягуана вызвали еще больший взлет фантазии конкистадоров. Столь неодолимым было стремление к походам, что сразу на почве немногих и неточных географических данных той эпохи возникла легенда о "Дорадо", чудесной стране, расположенной где-то между Перу и Рио-Плата и способной помочь им немедленно покончить с бедностью. Даже сам Королевский Совет не сомневается в подлинности этого "Дорадо"... и заявляет, что в "соответствии с широтами и высотами" оно находится в "местности, расположенной напротив островов Куба и Пуэрто-Рико, если отправиться от этого острова строго на юг". Королевский Совет, не колеблясь, готов дать разрешение на организацию экспедиции численностью в четыреста человек для поисков "Дорадо" после того, как будут проведены "многочисленные беседы с лоцманами". Однако "Совет по делам Индий" эту экспедицию запретил".
Даже сегодня люди, живущие близ озера Гуатавита и других озер, придерживаются фантастических поверий о существовании гигантских змей, которых время от времени можно увидеть в образе чудовищ на озере.
М. Триана, изучавший культуру чибча, рассматривая легенду о Бачуэ, также приводит подобные легенды.
"Роль дракона или змеи как хозяина озер выступает в ряде второстепенных легенд и продолжает существовать в народном воображении в течение четырех веков христианской цивилизации в качестве неумирающего реликта нации. Убежденность современного крестьянина в том, что в озере имеются уснувшие чудовища, которых можно разбудить громким криком и чей ответ, звучащий эхом в горах, стоящих вокруг озера, напоминает голос оракула, есть не что иное, как невольное обращение к водяному божеству, персонифицированному предками в образе матери Бачуэ и вещей жены касика Гуатавиты".
В первые же годы после завоевания Нового Королевства (территории, ныне входящие в состав Колумбии) испанская корона заключила соглашения со многими колонистами об осушении озера. И в наши дни эта жемчужина природы, овеянная легендами, уходящими в глубь мифологии чибча и народные поверья современности, продолжает оставаться объектом беспочвенных спекулятивных расчетов многих авантюристов. Первым в середине XVI века осушение озера предложил провести хронист Педро Сьеса де Леон. В своем труде "Война салинас" он пишет следующее: "В этой провинции Богота имеется огромное озеро, и если Ваше Величество приказали бы осушить его, то Вы добыли бы там большое количество золота и изумрудов, которые в древности были брошены туда индейцами".
22 сентября 1562 года было подписано соглашение с Антонио де Сепульведой, согласно которому следовало осушить озеро и добыть в пользу подписавших сторон огромные богатства, покоящиеся в его глубине.
В разъяснительных статьях соглашения особо оговаривалась цель "добычи золота, серебра и жемчуга, которые имеются в озере Гуатавита, входящем в состав Нового Королевства, а также в горе, находящейся рядом с селением Гуатавита, где, как говорят, был уака или храм".
Антонио де Сепульведе разрешалось получить на Зеленом Мысу: "100 заступов со стальными наконечниками, 50 стальных полос, 200 мотыг, 100 мачете, садовых ножей и каменотесных молотков, 6 кинталей (кинталь - 46 кг) железа, один кинталь стали, 6 кинталей специального оборудования, 50 буров. Разрешение на вывоз рабов и лодок-каноэ из Картахены. Срок действия привилегий - 8 лет".
В свою очередь Сепульведа обязывался внести в казну сумму в пятьсот дукатов, а также четвертую часть добытых богатств, если их стоимость не превысит пятьдесят тысяч песо; "если же будет добыто больше - то половину". Антонио де Альседо сообщает, что некий Эрнан Перес был первым, кто серьезно попытался исследовать озера с целью поисков богатств.
"Провинция и озеро, находящееся в ней, имеют одно название. Озеро славится огромными богатствами, которые бросали в него индейцы в знак поклонения ему, в результате чего испанцы получили большую выгоду. Озеро находится среди почти отвесно стоящих скал, представляя собою как бы чашу, окружностью в одну лигу. Оно очень глубокое, вода прозрачная и чистая, потому что все, что бросают в него, оно вновь выбрасывает на берег, где индейцы имели раньше свои знаменитые храмы. Эрнан Перес де Кесада был первым, кто попытался немного спустить воду из озера, и он сразу обнаружил драгоценности на сорок песо.
Немного спустя то же самое предпринял Антонио де Сепульведа, который получил гораздо большую выгоду, а также очень дорогой изумруд. Подобная операция повторялась затем несколько раз, и она всегда приносила доход. Озеро находится в пятнадцати лигах к востоку от Токаимы".
Кроме Гуатавиты и другие озера считались местом жительства божеств и оборотней и поэтому пользовались почитанием и поклонением. В их числе озера Сиеча, Фукене; оба они считаются обителью бога Фо; затем идут озера Игуаке, Теусака, Тота, Чисака и так называемый Колодец Донато.
Все они пережили судьбу озера Гуатавита и стали объектом жадности и стяжательства искателей драгоценностей, которые начиная со времен завоевания Колумбии европейцами вторгаются в эти святыни обуреваемые лихорадкой поиска богатств. Многие из них нашли здесь бедность и даже смерть. Так, озеро Сиеча было обследовано неким Матосом еще в колониальный период, а затем в 1870 году Энрике Урданетой и Хорхе Кровтером.
Они погибли в подкопе, который рыли с целью отвести воду из озера. В 1880 году попытку осушения озера Тота (после изучения структуры его дна) сделал Мигэль Триана. В последние годы современные предприниматели намерились в поисках источников золота нарушить священный покой озера Гуатавита. Однако сегодня священные озера охраняются законом, который предусматривает сохранение и защиту исторического наследия нации.
